День первый.
Быстрый день. Отдаю долги. Обжираюсь тортом. Ни о ком не думаю. Цитата дня: "Здоровались уже"

Фред, спасибо тебе. Если бы тебя не отпустили пойти искать меня, где бы я сейчас была? И что со мной было бы, если бы тебе не удалось меня найти?..

老尼,生日快乐!
Please, remember that days. From infinity to eternity and back…
你的小马.

Если бы у нее оставалась хоть капля той любви ко мне, в коей она клялась тогда… Но я никогда в нее не верила, теперь же верю еще меньше.
Она же знала, что я снаружи всегда мужик, хотя какой там мужик, пацан, причем младше, чем я есть на самом деле. Иронизирую, когда боюсь проявления чувств, и делаю ей больно. Я никогда не верила, что ей бывает больно, даже когда видела ее слезы, теперь же верю еще меньше.

Киев, Питер, Каменск, Кишинёв, быстро нахрен приехали сюда и…
ОБНИМАШКИИИИ
Стоят 8 человек посреди улицы и обнимаются, мой хренов октябрь.

Не люблю, когда кто-то спит у меня дома. Приходится вести себя тихо, ибо жалко человека.

Правда, двумя кусочками сушёнойсуперперчёнойисуперсолёной рыбы и стаканом томатного сока, но это невааааажно, главное еда еда еда

Раз моё лицо ещё краснеет на морозе, значит кровь есть, значит недели две ещё точно проживу.

Хоп хэй лалэлэй, я купила берцы.

Дааааааааааааа! Это произошло вчера.
Я съездила в город, где каждый по своему одинок.
Я дополняю всё, чего им так не хватало. Вторая половинка, треть, четверть, которая противоположна остальной части и возмещает её, приводя к равновесию.

Вчера болтала с япошечкой Ютой Секи, милый паренёк, любит забраться на самую верхнюю точку Хоккайдо и смотреть на Сахалин. А ещё он играет джаз.

Я ненавижу покупать зимнюю одежду. Почему нельзя сшить пуховик на климат моего города? Почему всё такое милое, но тонкое и дорогущее?

Сегодня, когда я вышла из дома в 7:45 я поняла наконец, в каком ужасающем месте я живу. 7:45 — это уже порядочно, уже много народу спешит по делам, на работу, в школу, кто куда.
Но
В серых хрущёвках занавешены шторы и еле горит свет. Так как рассвет наступит через час с лишним, темнотища стоит такая, что убьёшь кого беззвучно, так никто и не увидит. Ясно, облаков нет +1 к темноте, в облачную погоду намного светлее по ночам, утрам, вечерам. В этом спальном районе нет фонарей. Так, только изредка один горит над каким-нибудь заплёванным подъездом, но света от него как от экрана телефона. Иногда из-за дерева, как из тумана, выйдет человек, посмотрит на тебя бездонными глазами да пойдёт дальше, и ты идёшь дальше, иногда оборачиваясь. Пытаешься смотреть под ноги — а я по дороге иду или её и нет вовсе? Не можешь разглядеть, плюёшь на это дело, идёшь наобум. Вдруг резко становится светло — каким это образом сзади машина оказалась? Да еще и бибикает — дай пройди, хренов пешеход. Да едь, кто тебе мешает-то, вот ничего только, что машинам тут ездить мягко говоря не положено, и вообще, как ты пролез сюда, мужик?
Подходишь к поликлинике, очки запотевают, линзы-то лень матушка с утра надеть. Снимаешь очки, оглядываешь холл, понимаешь, что тут все такие — еще сонные, пустые, с уставшими бесконечными глазами, как будто тоже из тумана все повыпадывали.
Идёшь оттуда — в другую поликлинику. В одной-то всё сделать не судьба… Судорожно вспоминаешь номер трамвая, единственного, на котором можно доехать из этой дыры. Пока вспоминаешь, успеваешь замерзнуть, окоченеть, приезжает минут через 30 трамвай, оказывается нужным, заходишь, точнее впихиваешься, думаешь, думаешь, думаешь. Вспоминаешь друзей из других стран, более тёплых, думаешь, а если бы они это увидели? А поймут ли, а не испугаются ли, а не разочаруются ли?..
Зато
Это всё такое родное. Эти чёрные дворы. Этот бесконечный снег. Эта нелепая жизнь. Эта огромная страна. Это неземное ощущение, что ничего не изменить. Эти слова в плеере на языке, на котором думаешь.
Вниз, с четверга до среды.

Так и живу.